Не смотря на приближение осени, день был солнечный и тёплый. Сайлди, пробравшись мимо стражей у железных ворот, прошла сквозь двор к парадному входу дома. Она остановилась на миг, закрыла глаза и глубоко вдохнула.

Двери были металлическими, разделённые пополам линией, слегка искривлённой на концах. Такое явное украшение часто встречалось среди элиты семейства Сарпати, которые любили кичеваться своей лояльностью и гордостью за династию. На этой планете, которая был под контролем Серпентис, никогда не мешало лишний раз показать свою принадлежность.

Сайлди постучала, и звук раздался эхом на той стороне двери, но ответа не последовало. На миг она задумалась: может зря все эти старания; может ей откажут в последний момент. Это было бы горьким, но облегчением.

Затем двери беззвучно раздвинулись. Внутри было весьма уютное жилище, полное мебели, которая, похоже, принадлежала семье уже несколько поколений. Сайлди вошла внутрь. Дверь закрылась позади неё.

Из соседней комнаты был слышен запах чая, и раздавались звуки шепчущих голосов. Сайлди медленно пошла в их направлении.

Оказалось, что это была гостиная, в которой две женщины сидели и пили чай из фарфоровых чашек. Одна потихоньку доживала до средних лет, а вторая выглядела как сверстница мебели. Было ещё и третье кресло, и маленький столик, на котором лежал поднос с печеньем, чайник и ещё одна чашка. Две женщины не посмотрели в её сторону, когда она зашла, но закончили свой тихий разговор. Затем они поставили чашки на стол, сложили руки на бёдра, и уставились на Сайлди.

Она уже собиралась что-то сказать, но сдержалась и промолчала. В конце концов, младшая из двух женщин, которую, насколько знала Сайлди, звали Вердиния, заговорила подобающим почтенной женщине голосом:

— Садись, дорогая, — сказала она. — Хочешь чего-нибудь выпить?

Сайлди села, взяла пустую чашку и поднесла к чайнику. — Да, пожалуйста, — сказала она. Вердиния наклонилась к чайнику, и налила его содержимое в чашку. Краем глаза Сайлди заметила, что другая женщина на неё уставилась.

После всех слоёв безопасности, взяток и уговоров, ситуация выглядела несколько антиклиматической. Но, с другой стороны, Сайлди подумала, что эти женщины осознают, насколько сложно было с ними увидеться. К тому же, у неё было хорошее предчувствие, что за этими «милыми» лицами скрывались стальные челюсти и острые умы, а интуиция её редко подводила.

— Милая погода на улице, — сказала Вердиния.

— Пока что да, — ответила Сайлди и, прежде чем смогла сдержаться, добавила, — Надвигается буря.

Женщины взглянули в сторону окна. Золотые лучи солнца пробивались сквозь шторы и освещали комнату.

— Я сочувствую вашей потере, — поспешно добавила Сайлди.

— Это не ваша вина, — ответила другая женщина. Её звали Орсула, и она напоминала Сайлди старую учительницу.

— И это было уже давно. Мы пережили это.

— Не сомневаюсь, — Сайлди глотнула чаю. Он был горячий и очень крепкий. — Я это говорю по двум причинам: потому что я считаю, что выражать сочувствие важно, и потому что я бы не хотела, чтоб моё предложение показалось неуместным.

— Я уверенна, что бы ты ни предложила, дорогая, это будет уместно, — сказала Вердиния, не совсем скрывая долю веселья в голосе.

Сайлди проигнорировала сарказм, глубоко вдохнула и сказала:

— Вас двое. Было трое, до несчастного случая. Я бы хотела заполнить пустоту.

Когда обе женщины воздержались от комментариев, она резко наклонилась вперёд.

— Я знаю кто вы. Я знаю, что ваши мужья — могущественные люди в этой организации, но ещё не достигли её верхушки, а значит, не достигли её и вы. Я знаю, что недавно вы упали в немилость, с учётом того что вас убавилось. Я могу помочь вам.

—Ты чувствуешь, как тебя убавилось? — Орсула спросила Вердинию, игнорируя Сайлди.

—На данный момент нет, — ответила Вердиния. — А должна?

— Похоже на то!

— Ну надо же!

Сайлди наконец сорвалась.

— Слушайте, я хочу помочь вам, и так уж случилось, что я могу многое предложить. Мой муж сейчас на важном задании, и когда оно кончится, ему представится возможность вытянуть нас всех наверх. Я не обманываю, и не притворяюсь кем-то, кем не являюсь.

Орсула возразила: — Вы пользуетесь многими модными словечками, юная леди, а люди, которые ими пользуются, обычно за ними прячутся. Я не вижу причины вам что-либо давать.

— Кроме чашки чая, — вставила Вердиния. — Нужно же проявлять гостеприимство.

— Да, конечно, — сказала Орсула. Она глотнула чаю из своей чашки, затем поставила её на стол и, повернувшись к Сайлди, сложила пальцы на подлокотнике кресла, и сказала, — Во-первых, я уверенна, что вы та, за кого себя выдаёте. Насколько я знаю, последний человек, попытавшийся проникнуть сюда обманом, покинул дом в виде... трёх, да? — Она взглянула на Вердинию.

— Четырёх, дорогая, — сказала Вердиния.

— Четырёх отдельных частей. Спасибо. В отдельных мешках. Во-вторых, я не уверенна, что ты даже понимаешь, о чём говоришь. Мы что, заявили, что нуждаемся в помощи? Искали вашего содействия, вашего вмешательства в наш обычный ход ведения дел?

— А вам и не надо было этого делать. Ходит слух среди тех, кто в курсе дел, что вам уже не хватает одного человека!

—А вы верите всему, что вам говорят? — спросила Орсула.

Сайлди уставилась на неё взглядом, которым она попыталась показать больше уверенности, чем у неё было.

— Только тому, что стоит слушать, — сказала она.

Орсула на это ответила молчанием.

— Что же вы услышали, дорогая? — сказала Вердиния, макая печенье в чай.

Сайлди протянулась за ещё одним печеньем, отломила кусочек, затем обратилась к Вердинии:

— Ваш муж — главный бухгалтер в фирме, для таких как мы, бухгалтеры ценятся на вес мегацита.

— Мне нравится, как вы сказали ‘таких как мы’. Это было мило. Я уже чувствую нарастающую волну эмоциональной близости, — сказала Вердиния.

— Но его проблема в том, что ему некуда идти. Он поднялся до вершины отдела, который в основном замкнут, и его власть заключается в понимании и внутреннем знании организации, не в собственном авторитете. Если он найдёт союзников в других отделах, он сможет стать очень могущественным, но если у него не будет достаточно друзей, то его враги без лишних раздумий разберутся с ним.

— Боже мой! — сказала Вердиния, и макнула своё печенье снова в чай.

— А вот ваш муж, — сказала Сайлди, поворачиваясь к Орсуле, — Очень даже имеет возможность командовать другими людьми. То, как он смог заполнить пропасть между отделом администрации и отделом внутренней безопасности весьма похвально, и я знаю, что его уважают как его люди, так и люди Райканена и Тувана. Но этого не достаточно.

— А вам чего-то бывает достаточно? — спросила Орсула, но как-то без энтузиазма.

— Оказавшись между этими двумя, каждый из которых обладает недюжинной властью, он оказался бессилен. Его личный авторитет не выходит за пределы отдела, и хотя он может интерпретировать указания свыше с некоторыми отступлениями, по сути, он всё же является гончей Работорговца. Он говорит то, что ему приказывают говорить. Он умудрился сохранить иллюзию власти благодаря той лояльности, которую он заработал среди его солдат во время войны, но новые подчинённые уже не удостоят его чем-либо кроме презрения. Они ему не лояльны, и он не может сделать чего-либо, после чего они бы стали лояльными.

Сайлди съела ещё кусочек печенья, и заставила себя остепениться. Две женщины ожидали, её слова их не впечатлили, но они всё же слушали.

— Когда вас было трое, всё было иначе. У вас был кто-то ещё — женщина, чуть старше меня, которая могла держать связь с новыми рекрутами и постоянно обновлять основу вашей власти. И я не говорю, что она была недостаточно хороша, или что её действия как-то привели к текущему затруднению.

— Ещё как говорите, — перебила Орсула.

— Но она допустила некоторые ошибки, и ваше восхождение прекратилось. И теперь без неё вы рискуете пасть. И как бы вы не хотели вернуться в прошлое вместе с ней, это уже невозможно. Слухи среди молодых рекрутов утверждают, что вас скоро не станет, и хотя это можно изменить, нужно что-то делать по этому поводу и как можно активнее!

— Вы похожи на активного человека, — сказала Орсула. — Даже не смотря на неспособность предсказывать погоду.

— Я смотрю на вещи как они есть, в том числе погоду, скажу я вам, а не так, какими бы мне хотелось их видеть, — сказала Сайлди. — Я пользуюсь этой дихотомией как мотивирующим фактором.

— Неужели, дорогая? — спросила Вердиния.

— Я имею в виду, я вижу то, что хочу, и тяжело работаю, чтобы это заполучить. Я не сижу и не жду пока ситуация улучшится сама собой. Мир мне ничего не должен.

— Это уж точно, — кивнув, произнесла Орсула.

Вердиния, с другой стороны, не кивала, она просто молчала. Она лишь надолго уставилась на Сайлди. Наконец она добавила:

— Ну, это вопрос перспективы, не так ли? Можно взять любое одно событие, и представить его в том или ином свете — хорошем или плохом. Восприятие находится внутри разума. Кому-то оно может показаться ужасным, но для вас оно может быть началом чего-то хорошего.

Сайлди решила, что стоит над этим подумать, как-нибудь в будущем.

— Возможно, но всё же чаще хочется смотреть на мир сквозь розовые очки, а не как на холодное суровое место, которым он становится...

— У вас есть дети? — Вердиния спросила.

Сайлди покраснела и сказала, — Нет. Мы ещё не дошли до этого.

— Я так и думала, дорогая. Теперь, расскажите нам, чем, по вашему мнению, вы можете помочь нам?

Сайлди ёрзнула в кресле. Это то ради чего она сюда пришла; момент истины.

— Мой муж — пилот в войсках Серпентис, — сказала она. — Лучший в своём классе, с отличием и наградами, и экипажем, который предан ему до смерти. И другие капитаны о нём высокого мнения.

— Хорошо ему, — пробормотала Вердиния.

— У него есть та самая комбинация лидерства и связей, которая определяет хорошего агента в нашей организации, — сказала Сайлди. — Он готов вступиться за других пилотов, когда это нужно, но знает и когда сидеть тихо. Люди обращаются к нему за одобрением, и признают за ним власть, даже когда реально у него её нет. И нет таких, кто бы его недолюбливал, по крайней мере, в открытую.

— Похоже, он хороший человек, — сказала Вердиния. — Я надеюсь, что вас ждёт хорошая совместная жизнь. Но почему вы говорите это нам?

— Потому что мы можем друг другу помочь. Моему мужу нужны контакты получше, особенно после того как он завершит текущее задание. В противном случае его может ждать застой, или ещё хуже — может прийтись связаться не с теми людьми. А он может перетянуть молодых рекрутов на вашу сторону, убедить их, что ваши мужья — те, кто заслуживает их поддержки и уважения!

— То есть мы не ‘не те’ люди? — Орсула сказала. — Какое облегчение...

Сайлди прикусила язык, медленно вдохнула, и сказала, — Я думаю, что пора вам принять третью женщину в сборище, и ей должна быть я!

Вердиния глотнула чаю, мило улыбнулась Сайлди и обратилась к ней, — Нет, дорогая. Я думаю пора тебя убить.

Вердиния прервала ошарашенное молчание и добавила, — Вы явно знаете многое о этой организации, и при этом вы высокомерно посчитали, что она в вас нуждается. Я помню это ощущение, из прошлых лет. Но вы поставили себя в положение, где вы раскрыли свои намерения, но при этом не имеете даже самого малого доказательства, что вы способны их выполнить. Что произойдёт, если ваш муж провалит своё важное задание? Вы прекрасно понимаете, что мы не можем позволить себе связываться с неудачниками. Так что получив отказ, вы становитесь нашим врагом, а значит вполне возможно, что ваш муж повредит нашим интересам. А такого мы позволить не можем. Совершенно не можем.

— Мы даже не знаем, вернётся ли он живым, я уже не говорю об успехе задания, — сказала Орсула. — Поскольку мы не можем быть уверенны в его положении и власти, мы не можем вам предложить место здесь. Что нам делать, если он напортачит и потеряет преданность своих людей? Держать вас как домашнее животное?

— Нет, конечно, нет, — сказала Сайлди. — Он не провалит задание. Я знаю. Не провалит. И он может оказаться для вас очень ценным. Мы оба.

— Послушайте, дорогая, позвольте быть совершенно откровенной. Мы следим за некоторыми молодыми офицерами и их семьями, чтоб знать, если кто-то из них захочет занять наши места. А теперь мы знаем что вы — очень амбициозная молодая женщина, которая умудрилась найти нас. Мы не можем себе позволить, чтобы вы завидовали нашей позиции, что вы собственно и будете делать, если он вернётся с менее чем астрономическим успехом и мы ему откажем. В этом ничего личного; просто правила игры.

— Послушайте, с моим мужем всё будет хорошо! Он знает что делает, и я в него верю.

— Веры недостаточно, — сказала Орсула.

— Тогда называйте это интуицией. Или, ну не знаю, глубокими познаниями.

—Человек может сказать, что он знает многое, — сказала Орсула.

— Я знаю... да. Но так и есть.

— Какое поручение выполняет ваш муж, дорогая? То, секретное, из-за которого всё это началось.

Когда Сайлди заколебалась, Вердиния продолжила, — Вы знаете, что при желании мы сами выясним. Лучше если вы сами расскажете.

— Ну... его послали за кем-то, кто появляется на наших местах встреч и атакует наши корабли.

— Кем-то?

—Капсулиром, — сказала Сайлди.

Две старшие женщины переглянулись, затем снова перевели взгляд на Сайлди, но молчали. На мгновение воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь звуком ветра, пытающегося прорваться сквозь окна.

— Вы этого не говорили, дорогая, — сказала Вердиния, уже спокойнее.

— Я не осознавала, что это важно, — сказала Сайлди, добавляя остроты своему тону, чтоб скрыть неожиданную нервозность. — Он сам неохотно рассказывал мне подробности.

— Знаете что, сказала Орсула. — Когда вы в следующий раз свяжетесь с вашим мужем, убедитесь, что он цел, затем свяжитесь с нами. Тот, кто готов сражаться с капсулирами, нас интересует, будь он победителем или проигравшим.

Сайлди кивнула и встала, — Я думаю мне пора идти.

— Согласна, дорогая. Обязательно дайте нам знать, как дела у вашего мужа.

— Конечно.

Сайлди пошла к выходу, и старшие женщины последовали за ней. Когда она дошла до двери, она повернулась к ним лицом и сказала, — А знаете, я удивлена, что вам изначально настолько не понравилась моя идея. Не могу и представить себе, через что пришлось пройти вашей прошедшей спутнице, чтобы доказать свою пригодность...

Вердиния и Орсула посмотрели друг на друга со страннейшими выражениями лиц, затем посмотрели опять на неё. Орсула сказала, — Это точно. Не можете, — и помахала рукой рядом с маленьким сканером. Дверь открылась.

Когда Сайлди выходила, что-то в их выражениях лиц её беспокоило, ровно, как и предыдущие комментарии Орсулы о взгляде на ужасные события. Она оглянулась через плечо на двух женщин и сказала, — А кстати, как она умерла, ещё раз?

Орсула улыбнулась, или, по крайней мере, слегка оскалила зубы, и сказала, — А это очень хороший вопрос. Давайте надеяться, что вам никогда не придётся узнать ответ, — И двери закрылись.

Сайлди стояла на улице, и уже другой ветер трепал её одежду. И тёмное осознание разошлось по её разуму.

Ей нужно будет очень стараться, из всех сил, и удостовериться, что она сможет работать с этими людьми, пока не завоюет доминирующую позицию. Иначе она никогда не будет в безопасности. И всё будет зависеть от её интуиции и проницательности, ещё больше, чем когда-либо раньше. Интуиция или смерть.

Дунул ещё один порыв ветра, и её пробила дрожь. Она затянула плащ потуже и посмотрела на небо. То, что она увидела, заставило её расхохотаться.

Начал падать снег...