К тому моменту, как избиение прекратилось, Рокан уже практически не отдавал себе отчета в том, что происходит. Сначала были вспышки острой боли от ребер и ног, и рук, и головы, а затем неожиданно не стало ничего, кроме тупого, затуманенного, окантованного красным восприятия мучительных болей по всему телу, борющихся за долю внимания от его угасающего сознания.

Была настолько поздняя ночь, что даже если бы он осмелился оторвать руки от лица, он бы не смог ничего разглядеть. Всё, что он слышал – это были звуки, похожие на те, с какими камни могут отбивать куски мяса.

Он лежал там, загнанный внутрь самого себя. Той частью сознания, которая оставалась холодной и логичной, он удивлялся пониманию того факта, что не может двинуться с места. Кроме всего прочего, он лежал в небольшой луже воды, поэтому он должен был замерзнуть, но тело казалось поразительно теплым.

Осмелившись пойти на контакт с миром, он резко открыл один глаз, затем другой.

Едва ли оно того стоило. Он был в том же переулке, что и раньше, спиной к входу и лицом к стене. Он заметил свет, отразившийся в луже, в которой лежал.

Кто-то подошел на пару шагов к нему, отгородив от отблесков света.

Низкий дребезжащий голос произнес:
– Уверен, это наш человек, Мистер B.
Намного более приятный и мягкий голос ответил:
– Я абсолютно уверен, что Вы правы. Мистер H.
– Мне поднять его?
– Если будете так любезны.

Рокан был поднят на ноги с такой силой, как будто он был невесомым. «Может я и не был парализован», – тупо подумал он: «Может быть, я просто умер прямо там, а это сборщики, которые пришли за моими останками».

Но его тело вытащили из переулка, и один из захватчиков произнес: «Быстрее, молодой человек, теперь Вы в безопасности», и запихнул его в машину на воздушной подушке, которая поднялась и тихонько зажужжала. Всё тихонько жужжало в голове Рокана.

Запрыгнувшие следом и занявшие места напротив него люди были одеты в темные плащи и шляпы, оба были, по меньшей мере, на десять лет старше Рокана. Их лица не выражали никаких эмоций: они не были ни неприветливыми, ни испытывающими, просто бесхитростными, как решил Рокан, непринужденными, если не учитывать, кем они были, и с какими целями они все это делали.

Приятное оцепенение начало проходить, и он осторожно попытался напрячь руки и ноги. Они слушались, хотя и со скрипом. Итак, он не был парализован. Это, должно быть, просто был страх – объяснил он это себе.

Мужчины не выглядели расположенными к беседе, а окна были так затемнены, что Рокан не мог ничего разглядеть за ними, поэтому его внимание естественным образом обратилось на себя. Он осторожно ощупал лицо. Его нижняя губа была разбита, а глаз, казался заплывшим.

Очевидно, мужчины заметили это, потому что B рассматривал его в течение нескольких секунд, а затем опустил руку в карман и что-то протянул ему:

– На, вот. Приложи это, сынок.

Рокан взял эту вещицу и осмотрел ее с нескрываемым интересом. Это был маленький круглый пластырь, прозрачный, но с еле видным линиями, пересекающими его подобно паутинке.

– Это поможет, – сказал B. – Электроды снимут отек, а шелк, в котором они находятся, прилипнет к Вашей поврежденной коже без дальнейшего вреда для нее.

Рокан кивнул в знак благодарности. Он снял защитный слой с пластыря и осторожно поместил его на лицо максимально близко к отеку, но так, чтобы он не мешал говорить. Пластырь показался приятно прохладным.

На дороге был небольшой ухаб, от которого он вздрогнул, но на лице это отразилось не так сильно, как он мог предполагать.

– Куда мы едем? – спросил он у попутчиков.

– Мы будем там уже скоро, – нежным голосом ответил ему второй мужчина, Мистер H.

Рокан поерзал на сидении, что вызвало эффект разбегающихся огоньков по всему телу подобно разбегающимся прожилкам в затвердевшей лаве. Однако он мог двигаться, и, вроде бы, обошлось без сломанных костей. Он удивился возможности выпрыгнуть из машины – они явно придерживались низких скоростей – но решил не рассматривать ее в дальнейшем. Кто бы ни были эти люди, они уберегли его от ужасной участи.

Наверное.

– Послушайте, не хочу показаться неблагодарным – произнес он. Мужчины посмотрели на него с чем-то похожим на слабое удивление. – Но не попал ли я в еще худшие неприятности, чем у меня были до сих пор?

– Когда лежал на улице, избиваемый до смерти хулиганами? – спросил H.

Рокан неловко усмехнулся, чувствуя, как немного рвется кожа на его лице.

– Ага, ими самыми. Или, может, они были кем-то еще.

H. выглядел беззаботным:
– У Вас есть таланты, молодой человек. Они и приводят Вас к неприятностям, и именно они нужны нам, поэтому мы забрали Вас оттуда.

Рокан закрыл глаза и вздохнул:
– Таланты. Так Вы знаете, почему они преследовали меня.

– Конечно, знаем, – весьма весело сказал B.

– Я не собираюсь работать на Вас. – Он снова открыл глаза, и продемонстрировал им, как ему хотелось бы надеяться, дерзкий взгляд, однако эффект от него был немного смазан необходимостью смотреть то на одного, то на другого. – Мне нужно было попасть в то хранилище, я попытался, и я не преуспел, а они, скорее всего, собирались за это меня убить.

Мистер B голосом продемонстрировал раздражение:
– Эти люди – любители, которые собирались сделать из Вас отбивную. Мы не могли вынести такого рода поведение, – он наклонился вперед, – У нас для Вас есть идеи для более подходящего применения, молодой человек.

– Знаете… Вы же знаете, чем я занимаюсь, – запротестовал Рокан.

– Вы вламываетесь в защищенные помещения, – сказал B. Он не наклонялся вперед, а сидел, выпрямившись; на самом деле, на памяти Рокана, он не шевельнулся ни разу за всю поездку.

– Я не вламываюсь туда. Я просто… – Он пожал плечами. – Я аннулирую замки.

– То место, где Вы пытались ‘аннулировать’, снабжено достаточно мощными быстро меняющимися мерами безопасности. Теми, которые обычно обходятся только самыми сложными – и очень дорогими – процедурами, использующими искусственный интеллект, – сказал H.

– Эти не были такими уж серьезными, – отреагировал Рокан.

Они подняли брови; не в изумлении, как он полагал, но в достаточно неподдельном удивлении.

– Конечно, – он потер ушибы, – я не знал об их резервных системах. Или о том, как быстро могут подоспеть охранники.

– Ты неплох в такого рода вещах, – сказал B.

– Когда меня не колошматят до полусмерти? Думаю, что да, – подтвердил Рокан.

Машина спланировала к остановке. Они вышли, Рокан отмахнулся от предложенной обоими спасителями помощи и осторожно ступил на твердую землю. Они были на, своего рода, подземном парковочном комплексе, машины повсюду вокруг них стояли через равные промежутки друг от друга. Рокан понятия не имел, где они могут находиться. Стены были сделаны из металла и непрозрачного пластика.

– Сюда, пожалуйста, сэр, – сказал ему B, указывая рукой на размеченные на земле за машинами пешеходные дорожки. – Придерживайтесь дорожки. Некоторые транспортные средства могут довольно резво ворваться сюда, а мы бы не хотели подвергать Вас риску.

Они пропустили его вперед на пару шагов – шагов, которые вели к двери. Мистер B подоспел первым и без слов встал перед ней. Затем последовало шипение, затянувшаяся пауза, сопровождаемая щелчком открывающейся двери.

– Сканеры? – спросил Рокан.

– Клеточные. Газообразная форма, – объяснил H.

– Серьезно? Почему не сетчатка глаза или ДНК?

– Они опираются на части тела, – сказал H, – им нельзя доверять.

– Они прошли через дверь, затем по хорошо освещенному коридору, который привел их к другим хорошо освещенным коридорам. Наконец, они пришли к комнате, которая, как наполовину был уверен Рокан, должна быть ужасно неудобной и похожей на комнату для допроса или тюремную камеру.

Но она не была. Она была меньше, чем он ожидал, в ней лежал ковер, на котором стояли три кресла из искусственной кожи. Два из них стояли рядом, напротив третьего, за которым находилась небольшая машина: кубик со шкалами и экранами. На ней сверху лежали разноцветные нашлепки, похожие на ту, что дали ему в машине. Машина напомнила Рокану первого в мире робота. Освещение комнаты было приятным, оно исходило частично от большой полупрозрачной колбы на потолке, а частично от стоявших в каждом углу торшеров. На стенах были развешены картинки.

– Вы можете расслабиться, сэр. Мы только хотели заказать у Вас кое-какую работу, – сказал ему B.

Он сел, и кресло бесшумно обхватило его тело. После избиения и напряжения от поездки – в которой, как он теперь понял, он был скован от страха, несмотря на достаточно удобные сидения – он почувствовал, как, наконец, напряжение покидает его, словно он был дирижаблем, растягивающимся от наполнявшего его воздуха, в котором сделали самую маленькую дырочку.

– Мы бы хотели, чтобы вы прицепили это, – сказал H, указывая на пластыри. Они покажутся на ощупь немного… клейкими, может быть, на мгновение немного липкими.

Он колебался, поэтому B добавил:
– О, не волнуйтесь, сэр, мы отвернемся.

– Куда мне приклеить их? – спросил он.

– Куда захотите. Они впрыснут кое-что, что само сможет передвигаться.

Он наклонился вперед, и осторожно стянул с себя рубашку, вздрогнув, когда увидел грязные подтеки крови на том боку, куда его пырнули, и красные отметины на другом, по которому его многократно пинали. Как только он приложил нашлепки, то обнаружил, что они довольно хорошо приклеились к его коже, сразу как коснулись ее. Они приспособились к его коже каким-то непонятным для него способом; некоторое время спустя он едва мог разглядеть, где они находятся.

Мистер B протянул ему новую сухую рубашку. Он надел ее и позволил себе маленький вдох удовольствия, почувствовав ее свежесть.

– На кого Вы работаете? – спросил он у них.

H, который проверял машину, быстро глянул на него и сказал:
– На капсулира, – а затем вернулся к настройке машины.

Это слово вызвало такой ужас у Рокана, что ему показалось, будто его сердце ударило током, и оно забилось вдвое быстрей, а затем ток разнесся по венам, пока не достиг кожи на подушечках его пальцев. Он судорожно вдохнул.

– Теперь стабильно, – сказал H, поднимая руку с открытой ладонью то ли в знак успокоения, то ли в знак предупреждения.

Он сделал глубокий вдох. Чтобы это ни было, оно было серьезнее, чем то, с чем он мог бы справиться.

B дружелюбно посмотрел на него:
– Хотите чего-нибудь выпить? – спросил он.

Рокан обнаружил, что его горло пересохло:
– Да, пожалуйста, – хрипло ответил он.

B вышел из комнаты на секунду и затем вернулся со стаканом воды. Рокан выпил его весь. Вода была удивительно холодной.

Он посмотрел на машину, которую закончил настраивать H. Она была бесшумной, но некоторые ее мониторы показывали постоянно меняющиеся фигуры.

– Придется ли мне… Я имею в виду, что мне придется делать?

H ответил:
– Ничего особенного. По крайней мере, не сейчас. Мы просто измеряем некоторые их Ваших базовых способностей. Что-нибудь чувствуете?

Тогда он тихонько сел, проверяя, не чешется ли где-то, нет ли странных толчков, непонятных внутренних ощущений или чего-то, что он не мог себе представить. Мужчины заняли места напротив и ждали.

Спустя немного времени он сделал еще один глубокий вдох и погрузился еще немного глубже в кресло, позволяя отголоскам потока адреналина укутать его. Здесь, действительно, было очень удобно.

– Нет. Вообще ничего особенного.

– Хорошо.

– Итак, я буду работать на этого человека? – Он проверил сам себя, – Он, вообще, человек?

Они кивнули:
– Вы можете быть чрезвычайно полезны ему и другим людям того же рода, – сказал H.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но засомневался. По взглядам, которые они бросали на него, он понимал, что они знают, что он хочет спросить, но, тем не менее, он все равно хотел произнести это вслух – по какой-то причине для него было важно спросить, как он может быть полезен, взять на себе ответственность за свою полезность – но его горло снова запершило, и все что получилось – это был хрип.

– Мы измеряем вашу способность справляться с определенными типами воздействий, – сказал B, наливая ему еще один стакан воды из прозрачной бутылки. Рокан даже не мог вспомнить, как тот вышел из комнаты за бутылкой.

B продолжил:
– Тесты не должны чувствоваться на сознательном уровне восприятия, по крайней мере, те, которые мы проводим сейчас.

– Так для чего они? Это проверка состояния здоровья, прежде чем я взойду на борт.

Даже слова «на борт» дали ему приятное, теплое ощущение свободы. Он обнаружил, что особо не волнуется о том, что ему придется делать. Он будет далеко отсюда; на космическом корабле, во тьме. Какое приключение!

B посмотрел на H, который произнес:
– Да, это проверка. Мы хотим посмотреть, сможет ли Ваш мозг справиться с давлением.

Ему нравилась их забавная речь, и как странно они акцентировали некоторые моменты.

– Как капсулира, – сказал он. Ему, действительно, было очень уютно, – Можно мне еще что-нибудь выпить?

B наполнил стакан, пока H продолжал:
– Да, именно так. Капсулиры взаимодействуют с модулями во многом похожим способом, как тот, что мы используем сейчас для Вашего тела, хотя и на более простом уровне.

Рокан осушил стакан в два глотка. В его сознании крутился вопрос, тот, о котором он не мог и подумать или, скорее, осмелиться спросить.

– Почему все не могут быть капсулирами? Если у меня есть таланты… – Он оставил второй вопрос недовысказанным, его голос прервался.

B произнес:
– Ну, не у всех ест подобный склад. Капсулирство – это не просто сидение в капсуле. Это удивительно сложное взаимодействие с множеством различных элементов, механических, биологических, которые смешиваются в человеческом теле.

H добавил снова с этим ужасным акцентом про то, что отдельные области мозга способны хорошо контролировать отдельные части такого взаимодействия.

– Не совсем понятно, как это работает, но мы постоянно исследуем это. Иногда мы находим, как отдельные модули корабля могут быть лучше подогнаны для капсулиров, так чтобы их производительность или функционал могли быть улучшены. Но это сложно.

– Могу представить. Должно быть… запутано, – сказал Рокан.

– Не так уж, но немного трудоемко… – H покачал рукой, очевидно подыскивая термин, – реверсивно проектировать.

Рокан начал было что-то говорить, но H уже ушел с головой:
– Существует миллион способов для подгонки модулей. Мы просто не всегда точно знаем, как их надо подгонять. Сначала мы должны найти мозг, который способен функционировать с лучшей производительностью, чем уже достигнутая к тому моменту, а затем уже мы понимаем, в каком направлении надо развивать технологии.

– Это огромные изменения?

– Если честно, то они не выглядят столь величественно на бумаге. Может быть, какая-то часть оборудования, какой-то модуль в корабле поднимет мощность на пять процентов. Но само по себе это может внести значительное изменение в космическое сражение. Это может серьезно изменить исход целых битв.

– Поэтому Вам нужны кандидаты типа меня, – понял Рокан.

– Именно.

– Предусмотрена ли моя встреча с капсулиром?

B и H снова посмотрели друг на друга. B произнес:
– Эмм… полагаю, это не исключено.

Рокан еще раз все обдумал.

– Это круто, – заключил он. Все трое сидели в тишине до того момента, как он почувствовал необходимым добавить, – Я имею в виду, что буду счастлив помочь Вам с Вашими исследованиями.

– Уверен, что будете, – достаточно радушно сказал B.

– Но парни, я, действительно, сейчас чувствую себя уставшим. Не могли бы мы… Извините.

Он наклонился вперед и потер глаза:
– Не могли бы мы прерваться?

Расплывчатость изображения нахлынула ему в голову. Казалось, что свет притушили; но вещи ярко сверкают: машина, ножки кресел, зубы Мистера B и Мистера H, которые ему широко и благожелательно улыбаются.

– О, всё в порядке, – сказали они, – Отдыхайте.

А комната была достаточно темной.

– Отдыхайте.

* Как обычно у CCP Abraxas в названии хроники можно найти несколько смыслов. «The Resurrection Men» может быть переведено с английского, не только, как «похитители трупов», но и как «воскресители».

Перевод © JMerchant